В музее "Росатома".

Наконец-то оформили заявку на посещение музея ядерного оружия. В этой «комнате славы» кто только не побывал: от первых лиц иностранных государств до рядовых школьников. А мы, сотрудники, более четверти века проработавшие в институте, до сих пор не достаивались такой возможности - и вот свершилось.

Музей расположен на территории промплощадки в здании бывшего цеха - один гигантский зал. Где-то на заднем плане на далекой торцевой стенке - панорама звездного неба, а рядом - макет в натуральную величину, если можно так выразиться, красавицы-супербомбы. Если в музей изобразительных искусств идут ради статуи Давида, в музей палеонтологии - ради скелета мамонта, то в музей ядерного оружия - ради самой мощной авиабомбы, испытанной в 1961 году на полигоне «Архипелаг Новая Земля».

Экскурсию начали со стенда («иконостаса») с фотографиями видных ученых и партийных деятелей, всех тех, кто имел отношение к созданию ядерного оружия. Л.П. Берия - глава Спецкомитета. И. В. Курчатов - научный руководитель уранового проекта. Среди прочих была фотография Клауса Фукса (и его супруги), антифашиста, передавшего чертежи американского образца заряда. Так же фотография доктора Николауса Риля, немецкого ученого, который был привлечен к работе по внедрению германских технологий получения урана. Была фотография Малышева В.А. - министра среднего машиностроении, а также Славского Е.П. и Захаренкова А.Д.   - руководителей отрасли в разное время.

***

Щелкин К.И. (1911 - 1968) - человек, который имел непосредственное отношение к нашему городу. Кирилл Иванович - главный конструктор и первый научный руководитель института. Как и многие выдающиеся представители того времени - Харитон, Зельдович, Забабахин, Сахаров - внес свой вклад в теорию взрыва и создания ядерного оружия. Щелкин - большой ученый и смелый экспериментатор. Принимал непосредственное участие в первом натурном  испытании.    Именно  Щелкин  вложил  инициирующий  заряд в плутониевую сферу первого советского атомного устройства РДС-1 («реактивный двигатель Сталина»). Заряд был установлен на 37-ми метровой металлической башне в центре  Семипалатинского полигона. Мощность первой испытанной бомбы составила 22 килотонны. 29 августа 1949 года Сов. Союз стал ядерной державой.

Первая атомная бомба не была оригинальной, был использован американский вариант конструкции. В 1951 году был испытан свой урановый заряд РДС-2 («Россия делает сама»). Наша бомба была в несколько раз легче и вдвое мощнее. Среди ее создателей Харитон, Зельдович, Сахаров, Забабахин, Щелкин. За успешные испытания все разработчики получили правительственные награды.

В 1953 году был испытан водородный заряд РДС-6 весом 5 тонн, его мощность была на порядок больше - 400 килотонн. И, наконец, в 1955 году мы вышли на мегатонный уровень. Термоядерный заряд РДС-37 (принципиальная схема связана с именем Д. Сахарова) был сброшен над Семипалатинским полигоном. На высоте 1550 метров «изделие» было подорвано системой автоматики. Мощность бомбы составила 1,7 мегатонн.

Первоначально Советский атомный проект отставал от американского на 4 года. 16 июля 1945 года над Аламосской пустыней испытали (установили на вышке и подорвали) заряд, а в августе были сброшены атомные бомбы на японские города Хиросима и Нагасаки. Это было окончание второй мировой войны - Америка имела монополию в сфере производства ядерного оружия. Мир после войны поделился на два лагеря: социализма и капитализма. Американцы говорили о социалистической угрозе миру. Был разработан план массированного удара по городам Советского Союза. Хотя это лицемерно называлось «ответным ударом», речь шла о развязывании третьей мировой войны.

В августе 1945 по указу правительства был создан Специальный комитет при совете министров СССР - структура, обладавшая чрезвычайными полномочиями. В ее ведение отошли разведывательные отделы, научные комплексы и армия заключенных. Страна жила в условиях военной мобилизации. Спецкомитет был призван в кратчайшие сроки создать собственное оружие.

Манхэттенский проект - такое название носила разработка ядерного оружия в Америке - возглавляли генерал Лесли Гровс и физик Роберт Оппенгеймер. Именно Оппенгеймера называют отцом атомной бомбы. Под его руководством были созданы первые американские образцы:

- плутониевый заряд «Тринити», испытанный в Аламосской пустыне;

- урановый «Малыш», сброшенный на Хиросиму 6 августа 1945г;

            - плутониевый «Толстяк», сброшенный на Нагасаки 9 августа 1945г.

Фоторепортаж Американский музей науки и энергии. Город Оук-Ридж. Штат Теннесси. США.

Атомное оружие основано на использовании разрушительной силы, гигантской энергии, которая выделяется в результате ядерной реакции. Цепная реакция деления ядер становится возможной при достижении веществом (ураном и плутонием) критической массы. Получение сверхкритического состояния возможно двумя способами, оба они основаны на имплозии, но один («Little boy») - на сближении, a flpyroft(«Fat Man») - на сжатии радиоактивного материала.

Роберт Оппенгеймер (1904-1967), занимавшийся проблемой внутриядерных процессов, с 1943 года занимал пост директора Лос-Аломосской национальной лаборатории.

В 1946 году в рамках Спецкомитета в СССР было создано ядерное оружейное бюро КБ-11, закрытый город Арзамас-16, ныне Саров. Возглавил ядерный центр Юлий Борисович Харитон (1904-1996). Юлий Харитон - ученый с мировым именем, стажировался в Кембридже в лаборатории Эрнеста Резерфорда. Работал в институте Абрама Иоффе, в лаборатории будущего нобелевского лауреата Николая Семенова. В 1938 году вместе с блестящим физиком Яковом Зельдовичем рассчитал цепную реакцию деления ядер урана. В 1943 году был приглашен Курчатовым в институт атомной энергетики, а после войны был назначен главным конструктором и научным руководителем нашего «Лос-Аламоса».

В 1953 году - год смерти Сталина - была испытана первая водородная бомба. Использование новой физической схемы - в центре ядерного заряда термоядерное горючее (тяжелый водород) - позволило в разы увеличить мощность. Американцы испытали водородную бомбу раньше - в октябре 52 года. Заряд Mike мощностью 10 Мт весил 80 тонн. Огромный мастодонт с трехэтажный дом, наполненный жидким дейтерием - его невозможно поднять, бомбометание было осуществлено только в октябре 1956г. Таким образом, 1955 году, когда были проведены успешные испытания наших термоядерных образцов (РДС-37), между Америкой и Советским Союзом было установлено равновесие сил.

Гонка вооружений продолжала набирать обороты. В 1952 году для ускорения работ американцами помимо Лос-Аламосской (штат Нью-Мексико) создается Ливерморская (штат Калифорния) научная лаборатория. Наше правительство принимает решение о создании второго ядерного центра- НИИ-1011 на Урале. Создание центра-дублера имело целью соревновательный момент - оценивать те или иные решения будут эксперты, которые имеют непосредственное отношение к теме. Дублировать - не значит повторять. «Делать свое и по своему», реализовать новаторские научные и технические идеи, возглавив институт в Челябинске-70 (ныне Снежинск), и был призван Кирилл Иванович Щелкин.

Институт, созданный (на ровном месте) в 1955 году, уже в 57 году начал испытывать свои разработки. К концу 1958 года, когда был объявлен мораторий, НИИ-1011, ныне РФЯЦ-ВНИИТФ, провел более 10 испытаний своих зарядов. Кирилл Иванович приложил много усилий для формирования сильного коллектива ученых и специалистов. Это во многом способствовала тому, что первые шаги нашего института были успешными.

***

Еще одно знаковое имя, связанное с институтом и городом - Дмитрий Ефимович Васильев (1900-1961).   Атомная отрасль переживала свое становление. За короткие сроки были построены новые города, разработаны месторождения, создана крупная и технически сложная промышленность, возникли мощные КБ, научные институты и вузы. Дмитрий Ефимович, окончив УПИ, работал на Уралмаше, в годы войны был директором танкового завода в Омске. В 1947 году по указу Сталина Д.Е. Васильев возглавил создание завода по производству ядерных зарядов и боеприпасов в Свердловске-45. Говоря по-другому -построил номерной город на севере Свердловской области (ныне г. Лесной). В 1955 году -назначен директором вновь возводимого института НИИ-1011.

Если К.И. Щелкин как научный руководитель и главный конструктор отвечал за результат - создание заряда, Васильев, как директор, отвечал за техническое обеспечение -строительство промплощадок, исследовательских комплексов, городских коммуникаций. Если можно так выразиться Васильев - это Петр I Челябинска-70. Почему символом города - часто изображается на визитках - выбрана беседка (белая ротонда) на берегу Синары? А потому что это место - своеобразная точка отсчета, «нулевая верста» на подобие той, что у Иверских ворот в Москве.

По лесной просеке (ныне проспект Мира, упирающийся в берег озера) в составе рабочей группы (геодезист + гэбэшник) будущий директор прибыл (на вездеходе) на мыс Скопин. На том месте, где теперь коттеджи ученых, была заимка лесника (край был богат охотой и рыбалкой). Осмотрев в бинокль окрестности, Васильев изрек сакраментальное петровское: «Здесь будет город заложен». Беседку на берегу синарской акватории построили в 19ХХ году - по традиции в дни свадебных торжеств сюда приезжают молодожены.

Изучение места расположения будущего города летопись Снежинска связывает с сентябрем 1954. На выбор места повлияло не только наличие рядом больших промышленных городов Свердловск и Челябинск, а так наличие двух важных объектов особого назначения:

- промышленного реактора по наработке плутония, построенного к 1949 году (химкомбинат «Маяк» в Челябинске-40)

- и научно-производственная база лаборатории Б в поселке Сунгуль, где интернированные ученые занимались исследованиями радиоактивных материалов.

Эпизод, который приводится в воспоминаниях о Харитоне, связан с послевоенным периодом, когда в поверженном Берлине разыскивались немецкие ученые-физики для привлечения к нашему атомному проекту. Кроме интеллектуального потенциала нам достались и другие трофеи, весьма важные в то сложное время - наша промышленность была разрушена, в стране не было своих урановых месторождений.

2 мая 1945 года Юлий Харитон вместе с профессором Исааком Кикоиным прилетели в Берлин. Переодевшись в военную форму, они разыскали учреждение, где хранилась картотека материальных ценностей, вывезенных в Германию из оккупированных стран. Там были и сведения об уране, но место хранения указано не было. После длительных поисков с помощью немецких ученых и антифашистов на территории кожевенного завода нашли бочки с окисью урана (жидкость желтого цвета напоминала краску) - весом около 100 тонн. Позже Игорь Васильевич Курчатов сказал Харитону, что эта находка сэкономила нам год работ.

Курчатов (1903-1960) возглавил исследовательские работы в области военного применения урана. Действие атомных устройств основано на использовании двух видов делящихся материалов - изотопов урана-235 и плутония-239. Получение этих радиоактивных изотопов происходит в специальном ядерном реакторе путем обогащения (методом газовой диффузии) природного урана-238. Обогащение природного урана (повышение содержания в нем радиоактивных изотопов) необходимо, чтобы сделать возможной цепную реакцию.

Сложные физико-химические процессы получения изотопов урана и плутония очень трудоемки. Первый экспериментальный реактор был построен в 1946 году в Дубне, его мощность составляла 40 г в сутки. А для промышленности нужны тонны. В 1947 году было принято решение о создании промышленного реактора в Челябинске-40. Так началось строительство химкомбината «Маяк» - одной из «шараг» Берии. В 1948 - состоялся первый пуск одного из участков, а в 1949 году первая продукция - плутониевый заряд - был направлен в Арзамас-16. За строительство объекта отвечал Музруков Б.Г.- директор производства, Курчатов И.В. - возглавил научное руководство.

Помимо исследований урановых технологий (включавших литье и прессование) велись и другие работы по изучению радиоактивных материалов. История создания лаборатории Б - это отдельная страница в атомной летописи.

Живописнейшее место на берегу озера Сунгуль, т.н. «21-я площадка», является территориально-исторической прародиной нашего города. До войны здесь был санаторий НКВД - несколько корпусов и грязелечебница. Лечили неврологию и сердечно-сосудистые заболевания (в том числе и радоновыми водами из местных источников). Во время войны со станции Маук возили на телегах раненных. После войны на базе санатория была создана исследовательская лаборатория - объект Б.

Численность лаборатории в разные годы составляла от 200 до 300 человек и имела весьма разнообразный состав ученых: советские репрессированные и вольнонаемные граждане и интернированные из Германии немцы, оформленные по контрактам до 1952-53 годов. Для форсирования работ по исследованиям продуктов атомного распада дополнительно были привлечены спецзаключенные, осужденные на 10 лет. Среди них известные ученые - биофизик Н.В. Тимофеев-Ресовский и радиобиолог С.А. Вознесенский. (Тимофеев-Ресовский был осужден как «невозвращенец». С 1925 года он работал в Германии

- руководил отделом генетики в Институте исследований мозга в Берлин-Бухе. После войны отбывал ссылку в одном из лагерей ГУЛАГа, где едва не погиб от голода, был разыскан и привлечен к работам). С 1948 года на объекте Б работали и немецкие ученые (в том числе из Кайзер Вильгельм Института) - Борн, Кач, Мене, Циммер - всего 15 человек. Оборудование и  приборы были вывезены из Германии. Позднее использовалось отечественное оснащение.

Вот некоторые направления деятельности лаборатории Б:

-          изучение действия малых доз излучения на развитие живого организма;

-          распределение изотопов в почвах и водоемах;

-          очистка сточных радиоактивных вод; -получением чистых изотопных препаратов.

Результаты оформлялись в виде секретных отчетов, которые направлялись в Москву, а часть из них на химкомбинат «Маяк». С химкомбината получали «юшку» -слаборадиоактивный раствор, образующийся после отделения урана и плутония, которым поливали опытные посевы. Доклад «Об использовании ионизирующего излучения в сельском хозяйстве» - о влиянии малых доз радиации на культурные растения - был представлен на 1-ой международной конференции по мирному использованию атомной энергии (1955г). В числе авторов сотрудники лаборатории Б не были указаны. Это говорит о секретности и конфиденциальности работ. Радиология была скорее легендой прикрытия основного направления, связанного именно с атомным проектом.

Из привлеченных в лабораторию Б немецких ученых самым видным был доктор Николаус Риль, ученик Отто Гана (Отто Ганн и Фридрих Штрасман, немецкие физики, открывшие деления ядер урана, 1938 г). Николаус Риль включился в работу по внедрению германских технологий получения урана - занимался получением чистых препаратов радиоактивных излучателей.

У немецких сотрудников были превосходные условия и высокие жалования. Средняя зарплата сотрудников лаборатории Б составляла 900 рублей. Русские специалисты (Тимофеев-Ресовский, профессор Вознесенский) получали 2-2,5 тыс., немецкие - 4-6,5 тыс., а Николаус Риль - 14 тыс. Несмотря на хорошие материально бытовые условия немецкие специалисты по существу были военнопленными и имели значительные ограничения в свободе (собираться вместе они могли только в присутствии переводчика и представителя администрации). Немцы покинули Лабораторию Б до 1955 года, уехали в Москву, Харьков, в один из закрытых институтов в Сухуми. Позднее они уехали в ГДР, в затем в ФРГ, причем К. Циммер и А. Кач стали директорами секторов западно-германского атомного института.

О жизни русских ученых и том непростом времени написал Даниил Гранин. Биография Н.В. Тимофеева-Ресовского (1900-1981) легла в основу книги «Зубр». В 1989 году автор приезжал в поселок Сунгуль - для встречи с читателями и посещения памятных мест.

Такова история объекта Б, на научно-производственной площадке которого начиналось становление нашего института НИИ-1011. Указ о создании был подписан в апреле 1955, а в сентябре на Урал - на станцию Маук - прибыл первый эшелон с сотрудниками -37 специалистов из Дубны и Арзамаса-16. Вновь создаваемый институт в шутку называли «комсомольским» - из-за возраста первопоселенцев. Опытному директору Дмитрию Ефимовичу Васильеву на тот момент исполнилось 53 года, научному руководителю, трижды герою Соцтруда, члену - корреспонденту АН ССС Кириллу Ивановичу Щелкину - 44 года, а его заместителю, трижды герою Соцтруда, доктору физико-математический наук Е.И. Забабахину не было и сорока.

Условия становления института были таковы, что часть коллектива (теоретики, математики и физики-экспериментаторы) работали на 21-ой площадке, а газодинамики и конструктора - на старом объекте (Арзамас-16) за тысячу километров. Постепенно шло расширения штата НИИ-1011, прибывали новые специалисты. Условия для работ были весьма суровыми. Например, в здании бывшей столовой (ныне пожарная часть) на первом этаже размещался производственный цех, на втором - жилые помещения. Но работа кипела, во всем чувствовался энтузиазм и сопричастность к важному делу.

Параллельно с деятельностью НИИ шло строительство промплощадок и города. Первый жилой дом по улице, носящей имя «40 лет Октября» был сдан к ноябрьским праздникам 1957 года. С именем Васильева связано строительство кинотеатра «Космос», бассейна «Урал», разбитие яблоневого сквера на бульваре Циолковского. Его фигура пользовалась популярностью в городе, чувствовалась забота руководителя о благоустройстве и о людях.

1957 год считается годом рождения города на Синаре. С 1958 по 1961 год шло основное строительство и прибытие кадров. Теоретический корпус (физики, математики) долгое время оставался на 21- ой площадке (поселок Сунгуль, 30 км от города), занимая жилплощадь своих предшественников, сотрудников лаборатории Б. Так семья Забабахиных жила по адресу Парковая, 13 в доме Тимофеева-Ресовского, и от прежних хозяев им был оставлен «ученый» кот. В последствии ученые-теоретики переехали в коттеджный поселок, построенный в 1965 году в уединенном месте на берегу Синары - за мысом Скопин (нулевой верстой).

Д.Е. Васильев умер 8 марта 1961 года на 21-ой площадке (Парковая, 4) от сердечного приступа. Прощание с первым директором города было организовано в фойе кинотеатра «Космос», похоронен Дмитрий Ефимович в Москве на Ваганьковском кладбище. В память о талантливом руководителе одна их главных улиц Снежинска носит его имя. В ноябре 2002 г. на бульваре Циолковского напротив здания-управления института Дмитрию Ефимовичу установлен бронзовый бюст.

Имена Щелкин и Васильев связаны с периодом становления института. В 1960 году Щелкин вышел на пенсию по здоровью и уехал в Москву. Институт возглавил Евгений Иванович Забабахин (1917-1984). Если с именем Щелкина связаны первые пять лет напряженной и плодотворной деятельности, то с именем Забабахина - почти четверть века. В 1998 году нашему институту присвоено его имя. Е.И. Забабахин - это с большой буквы Ученый и талантливый Человек.

Директором института в те годы был Георгий Павлович Ломинский (1918-1988). Это был последний хозяйственник, который носил военное звание, все последующие директора института были гражданскими лицами. Ломинский - генерал-лейтенант-инженер, непосредственный участник создания ядерного оружейного комплекса СССР. Принимал участие     в первом ядерном испытании. Под руководством Щелкина молодой взрывник устанавливал и проверял капсюль-детонаторы и последним закрывал испытательную башню под ключ.

В музее ядерного оружия хранятся капсулы с подлинными ключами от башен, на которых испытывали первую атомную и первую термоядерную бомбы. «Переданы Г.П. Ломинским, который покидал их последним».

***

Экскурсия по музею была прервана на фотосессию. Фотографировались, конечно же, на фоне «царь-бомбы» (так зовется РДС-202) - прикладывали руку на корпус так, как это -согласно фото свидетельствам - делал побывавший в музее Эдвард Теллер.

Эдвард Теллер (1908-2003) - американский физик, руководитель работ по созданию водородной бомбы. С 1954 г. - директор вновь организованной Ливерморской лаборатории. Теллер принадлежал к тем американским ученым, которые настаивали на необходимости обеспечения приоритета США в сфере ядерного вооружения. Последние три десятилетия он работал советником правительства по вопросам политики. В начале 1980-х горячо поддержал оборонную стратегическую инициативу Рейгана, известную как программа «Звездных войн».

В Снежинск 86-летний отец водородной бомбы прибыл в связи с проходившей здесь международной конференции «Космическая зашита Земли» (1994 г.). По мнению ученых, астероиды, сближаясь с Землей, представляют немалую опасность. Ядерное оружие теперь следовало направить в космос. «Мягкое» воздействие на астероид - корректировка траектории, «жесткое» - посредством быстрого ударно-волнового разрушения разбить астероид на мелкие фрагменты и максимально удалить от Земли.

На фотографиях с супербомбой Теллер не по возрасту бодр и харизматичен. В одной руке - палка («посох Деда Мороза»), другой - словно за круп лошади старик Теллер держится за «изделие». Завершает образ «адвоката дьявола» улыбка американского тотального «fine». По словам нашего экскурсовода, совершив 13-ти часовой перелет в Снежинск для участия в конференции по космической безопасности, Теллер отправился на следующий континент - в Австралию, для участия в очередной конференции.

Вдохновленные примером Теллера, мы - как смогли (группами и индивидуально) -сфотографировались с супер-бомбой, известной в народе как «кузькина мать». Экскурсовод продолжил рассказ, обратив наше внимание на многоуровневый парашют с общей площадью более 1600 кв. м. Парашют обеспечил задержку падения бомбы на 3 минуты, чтобы тяжелый самолет-бомбардировщик ТУ-95-202 (доработанный под изделие 202 конструкторским бюро Туполева) смог уйти на безопасное расстояние. Бомба была взорвана на высоте 4 км. Ударная волна после взрыва три раза обогнула Земной шар. Как публично пошутил Хрущев, испытуемая мощность заряда - 50Мт - намерено была уменьшена вдвое, «чтобы не побить все стекла в Москве». Испытание на полигоне «Новая Земля» имело большое политическое значение. СССР решил задачу достижения любого уровня мегатоннажа ядерного арсенала.

Вот что написано по этому поводу на сайте РФЯЦ-ВНИИТФ: «11 октября 1961 самое мощное воздушное ядерное испытание с зарядом КБ-11 (Арзамас). Использован корпус  авиабомбы, парашютная система и технология сброса с самолета-носителя,  отработанные  в  НИИ-1011   (Снежинск)  при  подготовке  испытания «изделия 202» в 1955-56 годах».

(В 1956 г. НИИ-1011 подготовил испытательный вариант мощной авиабомбы с тротиловый эквивалентом около 30 Мт. Испытание изделия 202 было отменено из-за неготовности полигона. Т.е. изделие 202 разработали Щелкин и зам. главного конструктора Гречишников, а в 1961 году испытали заряд 603 -разработку Харитона и Сахарова. Таков был результат «соревновательности» двух ядерных центров).

После самого мощного испытания развитие ядерного оружия в СССР и США было направлено в сторону миниатюризации конструкции - для оснащения зарядами межконтинентальных баллистических ракет.

***

От царь-бомбы мы перешли к следующей теме - боеголовки и ракетоносители.

Экспозиция музея представляла различные боевые части - от длинных (неразделяемых) ракет зеленого цвета до миниатюрных розоватых «морковок», сидящих по три штуки в одном гнезде. Со слов экскурсовода представленное здесь третье поколение ракет, которые несут разделяющиеся части и имеют высокую точность стрельбы, носит название «Змей Горыныч». В случае массированного удара, одна голова - не приведи Господь - полетит, скажем, на Екатеринбург, вторая - на Челябинск, а третья накроет Пермь.

Наш институт разрабатывал заряды для носителей различных родов войск (бомбы, мины, торпеды). Самое сложное направление - создание зарядов для ракет, особенно для стратегических ракет морских комплексов (большие перегрузки из-за подводного старта). Особенно тесную связь институт имел с «макеевцами». (Машгородок в Миассе - ракетный центр имени В.П. Макеева.) Все находящиеся на вооружении боевые блоки стратегических ракет подводных лодок Военно-Морского Флота России разработаны в нашем федеральном ядерном центре.

Ядерные заряды используются и в мирных целях - для т.н. камуфлетных взрывов (без проявления на поверхности земли). Здесь при конструктивных разработках необходим выбор оптимального калибра изделия. Например, для скважин диаметром около метра и глубиной до километра использовался заряд диаметром 800 мм. Ясно, что чем больше диаметр заряда, тем легче его сделать дешевым. А для скважин наоборот. Чем глубже надо опускать заряд, тем сильнее влияние стоимости скважины на суммарную стоимость опыта. Применение нового заряда (1977 год, около Норильска) благодаря снижению калибра позволило геологам получить экономию около миллиона рублей. Промышленные ядерные заряды использовались также при тушении газовых фонтанов в Средней Азии, в экспериментах по дроблению рудного тела на Кольском полуострове или при создании подземных водохранилищ.

Кроме этого в музее ядерного оружия представлен уникальный экспонат - самый маленький в мире артиллерийский ядерный заряд - его длина 45 см, диаметр - 15 (!) см. (Ведущая роль в разработке принадлежит В.Д. Кирюшкину). Т.е. благодаря миниатюризации конструкции стало возможным невозможное: ядерный синтез осуществлять чуть ли не консервной банке, а атомную бомбу - проносить в чемоданчике.

Наша экскурсия - расчетное время 1,5 часа - затянулась. Посетители начали потихоньку рассредотачиваться из зала боевой славы - заторопились на обед в заводскую столовую («пока не подошли цеха»). Специально для группы энтузиастов наш экскурсовод (Ахлюстин Х.Х., штатный работник музея) рассказал о том, как под Свердловском был сбит американский самолет-шпион.

Версии случившегося давались самые противоречивые, вплоть до той, по которой разведчик Пауэре должен сдаться в плен запланировано, имея в своих документах какой-то компромат против Монголии или Китая. Как бы там ни было, самолет U-2 на высоте 24 км был сбит в Свердловском военном округе ракетами класса «земля-воздух» из ЗРК С-75 на предельной дальности при стрельбе по самолету вдогон. Это случилось 1 мая 1960 года, когда Пауэре выполнял очередной (!) полёт над территорией СССР. Первый настоящий боевой пуск в истории советских зенитно-ракетных войск положил конец безнаказанному шпионажу.

В музее ядерного оружия мы стояли перед картой, пользуясь которой Пауэрс, пролетая над Уралом (со стороны Семипалатенского полигона в Казахстане), должен был зафиксировать все военно-промышленные объекты + точки ПВО. Со слов нашего экскурсовода эта карта была передана Пауэрсу 31-ым президентом США.

Мы не знали, о каком президенте идет речь - Рузвельт, Трумэн? - и экскурсовод дал подсказку - «домики Гувера». Правление Герберта Гувера (1874-1964) выпало на годы Великой Депрессии (1929-33 гг.), тогда Америка жила в картонных коробках. Наверное, поэтому портрет 31-го президента США не печатают на банкнотах.

Оказывается, Гувер, по образованию горный инженер, в свое время был одним из учредителей Русско-азиатского общества (1912г.), которое имело концессии на все природные разработки Урала и Сибири. В ее владения входили километры железных дорог, рудники, медеплавильные заводы, пароходы, домны, шахты, лесопилки, и прочие хозяйственные объекты. Заводы и пароходы России вернула революция, а геолого-разведывательные карты остались в собственности будущего 31-го президента. Со слов экскурсовода выходило, что в начале столетья Гувер работал (геодезистом?) чуть ли не под Кыштымом - впоследствии на всю жизнь остался одним из злейших врагов советской власти.

На вопрос какое отношение разведчик Пауэре имеет к нашему ядерному центру, ответ был следующим: самолет-шпион был сбит ракетой, пущенной с территории воинской части ВЧ ХХХХ, которая призвана охранять наш стратегически важный объект.

В завершении экскурсии возник вопрос о перспективах. В этом году наша отрасль отметила свое 65-летие. И чем все это кончилось? Складом-музеем? Опытный экскурсовод сказал: «Обычно я завершаю экскурсию рассказом о президенте - о том, что в нашем музее побывал Путин, и ему здесь все понравилось». В 2000 году в Снежинске проходила выездная сессия Росатома, в работе которой принял участие президент. О посещении музея В.В. Путин сделал запись в книге почетных гостей. Если о перспективах отрасли с руки говорить руководству, то здесь в музее логичнее подводить итоги, оценивать урок и значение атомного проекта для истории страны. Хотя и это не просто.

Наука никогда раньше не оказывала столь прямого воздействия на политику. И ученые-ядерщики оказались заложниками этого факта. Роберт Оппенгеймер, ученый с мировым именем, выступил против создания водородной бомбы, был обвинен в «нелояльности» и отстранен от работ. По официальной версии К.И. Щелкин оставил пост руководителя института по состоянию здоровья, но возможно, что истинные причины его ухода с должности никогда не произносились вслух. Академик Сахаров, диссидент и правозащитник, активно выступал за прекращение ядерных испытаний, радел и использование ядерной энергии только в мирных целях - в 1975 году получил Нобелевскую премию Мира. Парадокс в том, что, принимая участие в разработке первых ядерных зарядов, ученые-ядерщики согласно официальной советской идеологии способствовал делу мира. И в этом была лишь доля пропаганды.

Перечисляя заслуги атомной отрасли (килотоннаж и мегатоннаж) редко упоминают об обратной стороне медали. Юлий Харитон к концу жизни весьма критически оценил итоги своего жизненного пути. За год до своей смерти в послании к американским коллегам он писал: «Сознавая свою причастность к замечательным научным и инженерным свершениям, приведшим к овладению человечеством практически неисчерпаемыми источниками энергии, сегодня, в более чем зрелом возрасте, я уже не уверен, что человечество дозрело до владения этой энергией. Я осознаю нашу причастность к ужасной гибели людей, к чудовищным повреждениям, наносимым природе нашего дома - Земле. Слова покаяния ничего не изменят. Дай Бог, чтобы те, кто идут после нас, нашли пути, нашли в себе твёрдость духа и решимость, стремясь к лучшему, не натворить худшего...».

Это одно. Человечество оказалось неготовым к разумному владению энергией атома.

А с другой стороны, атомный проект спас нашу науку, в противном случае ее бы ожидали гонения как на генетику и кибернетику, которые не могут отправиться и встать на ноги до сих пор. Хрущевская оттепель была связана именно с атомным прорывом и вызванным им интеллектуальным ренессансом. Да, ядерный щит родины ковался с преодолением великих трудностей, но был увенчан неоспоримым успехом. Оглядываясь назад, становится понятно, что атомный проект сделал такой гигантский задел, плодами которого мы кормимся и по сей день. Посещение музея ядерного оружия дало возможность отчетливей увидеть отдельные страницы нашей истории. Понятно, что это не музей изящных искусств или каслинских мастеров, но узнать подробности становления своей отрасли было действительно интересно. Поблагодарив экскурсовода за разносторонний обзор, мы заторопились на обед.

Наталья Кирюнина